Януш Вишневский — «... О любви»

Я. Вишневский «Сравнительный анализ чувств»

… Любимый, это самое первое из длинной череды последних писем к тебе… Я заранее радуюсь, что их у меня еще так много. Я буду уходить и оставлять тебя постепенно, понемногу удаляясь с каждым следующим письмом. И совсем не потому, что ты когда-то рассказывал мне о «безусловных достоинствах длительного, медленного расставания, которое вот так, запросто, в один прекрасный день незаметно переходит в скуку». Нет! Все будет не так. Я не позволю, чтобы я тебе надоела. Поэтому все эти письма вышлю тебе одновременно. Перевяжу их черной бархатной ленточкой, вложу в картонную коробку, закрою крышку и расстанусь с ними. Так же, как и с тобой. Навсегда.

Это будут старомодные, написанные от руки письма. Бумажные. В конвертах, заклеенных влагой моей слюны, с криво приклеенными марками, за которыми надо будет выстоять в длинной очереди на почте, с обычным адресом, где указаны улица и дом, а не идиотское название какого-то сервера. Настоящие письма. В порыве чувств их можно коснуться губами, разозлившись, разорвать на клочки, в секрете поспешно спрятать от всех в погребе, в запираемой на ключик металлической шкатулке или всегда носить с собой и возвращаться к ним, когда нападает тоска или исчезает надежда. Настоящие письма, которые можно просто-напросто сжечь. Или заново прочесть после многих лет забвения. Одно из удовольствий во время чтения старых писем — это то, что на них не надо отвечать. Письма…

М. Гретковская «Внебрачное письмо мужу»

… Когда мы встретились, я поняла, что значит Мужчина. Тот, кто идет по тротуару передо мной, герой моего романа. Весь в солнечных лучах, с копной темных волос, собранных в обмахивающий мускулистые плечи хвост. Геракл, мифическое существо, соединяющее в себе противоречия, непостижимые ни для меня лично, ни для женщин вообще. Человек с бородой, чаще — с колючей щетиной. С горой мышц. И с нежным, чувственным членом — этим свидетельством мужского начала. Настоящий мужчина — парадоксально невозможный мужчина. Так что не удивляйся, что я влюбилась в тебя. Я буквально ошалела, как ошалела бы каждая на моем месте, если
только у нее есть амбиции реализовать свои мечты.

Любовь как раз и является такой мечтой, своеобразным миражом в пустыне желаний. Ты встретил меня в удачный момент. Можно сказать, по объявлению в газете. Прочел там мой рассказ и написал проникновенное письмо. Наверняка я выбросила бы его, как и все остальные, в корзину. Очередное письмо очередного почитателя, который знает обо мне больше, чем я сама. А до ответа я снизошла, потому что вступила в такой период жизни, когда секс начинал терять для меня первостепенную важность. Из взбалмошной девицы я превратилась в зрелую женщину — лучшее, наиболее проникнутое сознанием время между юношеской бесчувственностью и старческим отупением…

М. Швая «То был прелестный эпизод…»

… Пожалуйста, не ройтесь в памяти — Вы меня все равно не знаете. Меня зовут Магдалена. Мы никогда с Вами не встречались, в смысле лицом к лицу. А впрочем, это не совсем так, потому что я в Ваше лицо много раз вглядывалась, вглядывалась до боли. Но сколько было таких, как я? Когда Вы поете, зал всегда полон и мне кажется, что все женщины смотрят на Вас точно так же. Только я наверняка знаю, что не для всех Вы означаете то же самое, что и для меня.

А слова… Что ж, Вам ведь, наверное, многие говорили такие же слова, не так ли? Многие женщины. Знаете, что я думаю о них? Что большинство из них — просто снобы, которым обязательно надо засветиться на концерте, потому что, видите ли, такие мы культурные. Никогда не забуду, как одна баба, сидевшая через два ряда передо мной, зааплодировала в середине арии Мечника, когда Вы были у нас на гастролях и пели в «Страшном дворе» в нашей, прости Господи, Опере.

Если бы она сидела ближе, наверняка получила бы от меня сумкой по башке. Вот такой у нас зритель. Хотя, наверное, правильнее было бы говорить «слушатель», не так ли? Ведь мы приходим послушать, а не посмотреть. Впрочем, «смотрение» тоже имеет смысл, но ведь надо смотреть не на то, как богато украсил спектакль художник по сцене, или по костюмам, или как их там называют. На Ваше лицо надо смотреть: сколько в нем эмоций, какие переживания! Передо мной всегда встает дилемма: смотреть на Вас или не смотреть. Потому что когда у меня закрыты глаза, я лучше воспринимаю музыку, во всяком разе до меня. Я специально написала «во всяком разе». Так говорит мой муж. Я пыталась объяснить ему, что говорить надо «во всяком случае», «по крайней мере», но до него не доходит. А что можно требовать от водителя-дальнобойщика? Человек-то он в общем неплохой, что есть, то есть. Только с кем ему вести культурные беседы, когда он сутками за баранкой?

— Это для тебя, — говорит он. — Чтобы у нас было на что жить, чтобы тебе хватало на эти твои диски, на еду и на концерты…