Закрити
Відновіть членство в Клубі!
Ми дуже раді, що Ви вирішили повернутися до нашої клубної сім'ї!
Щоб відновити своє членство в Клубі — скористайтеся формою авторизації: введіть номер своєї клубної картки та прізвище.
Важливо! З відновленням членства у Клубі Ви відновлюєте і всі свої клубні привілеї.
Авторизація для членів Клубу:
№ карти:
Прізвище:
Дізнатися номер своєї клубної картки Ви
можете, зателефонувавши в інформаційну службу
Клубу або отримавши допомогу он-лайн..
Інформаційна служба :
(067) 332-93-93
(050) 113-93-93
(093) 170-03-93
(057) 783-88-88
Якщо Ви ще не були зареєстровані в Книжковому Клубі, але хочете приєднатися до клубної родини — перейдіть за
цим посиланням!
УКР | РУС

Майкл Мортімер — «Тайна девичьего камня»

Пролог

К счастью, на них вроде бы никто не обратил внимания. Они по-прежнему стояли совершенно одни наверху у балюстрады в Голубом зале и смотрели вниз на остальных Нобелевских гостей. Симметрия, до этого царившая среди стоявших в ряды столов, уже была нарушена, поскольку только что покончили с десертом. Все гости, сидевшие за почетным столом, начали медленно подниматься по лестнице, ведущей к танцполу в Золотом зале. Во главе процессии шел король со своей дамой. За длинной вереницей лауреатов, министров и высокопоставленных лиц следовала нескончаемая очередь гостей во фраках и разноцветных переливающихся платьях. Очередь, прямо посреди которой гостей развлекали джазовой танцевальной музыкой, тотчас заблокировала мраморную лестницу на второй этаж. Тем временем на кирпичных стенах одна за другой появлялись пестрые лазерные проекции, изображающие цветастых ангелов, стволы деревьев и прожилки листвы. Проекции, извиваясь, поднимались все выше и выше к перекладинам балюстрады.

Лобов быстро вытащил что-то из кармана. Это был полиэтиленовый пакет, в котором лежала зеленая шкатулка длиной в десять сантиметров с латунной застежкой. Сначала Иде показалось, что это старый футляр для циркуля, но шкатулка была шире и толще и, возможно, самодельной.

— Что это?

— Тсс!

Он оглянулся, а потом опять заговорил, на английском с русским акцентом.

— Тебе лучше всего ничего не знать. Храни это в надежном месте, пока тебя не попросят вернуть мне шкатулку обратно. Возможно, через два дня.

Ида взяла шкатулку, которая неожиданно оказалась тяжелой. Она вспомнила, что сегодня ей сказала бабушка — ни за что не открывать шкатулку.

— Но что в ней? — все же спросила она взволнованно.

Вид у Лобова был серьезный.

— Ты не должна это видеть.

— Но я же должна хоть что-то знать. Это ведь… не опасно?

Он, похоже, раздумывал, одновременно вроде бы жалея ее. Глядя на девушку блестящим от вина взглядом, он словно тонул в ее глазах.

— На самом деле с моей стороны это безумие, — сказал он, — но ты можешь взглянуть одним глазком. Ради твоих прекрасных глаз, Ида. И обещай никогда-никогда ни с кем об этом не говорить.

— Обещаю.

— Ты должна понять… что содержимое шкатулки не поддается никакому описанию.

«Что он такое говорит?» — подумала девушка.

Лобов осторожно взял шкатулку, словно она была сделана из чрезвычайно хрупкого материала; держа ее между ладонями, он сосредоточенно дышал.

— У тебя только несколько секунд. Готова?

Девушка кивнула, почувствовав, как сердце забилось сильнее. С танцпола до нее доносились отдельные хлопки гостей, а по стене к ним все ближе и ближе подбирались лазерные проекции — цветастые ангелы и листья превратились в снежинки и кристаллические узоры, а отражающийся на потолке свет стал слепить глаза. В тот же миг Лобов подковырнул латунную застежку и открыл крышку.

Стоило Иде заглянуть в шкатулку, как их обоих осветил необычайно сильный луч света. Лобов вздрогнул — лазерные проекции зашли за край балюстрады и нацелились прямо на них. В ту же секунду шкатулка испустила очень интенсивное зеленое сияние, и все вокруг них на мгновение окрасилось в такой белый цвет, что стало жутко. Они словно оказались в эпицентре совершенно беззвучного светового взрыва, и она не успела подумать, даже не успела поднять руку для защиты.

Что происходит?

Свет — откуда он?

Из его головы?

Взрыв света длился секунду, может быть, полсекунды, но ей показалось, что целую вечность. Когда сильное свечение прекратилось, она увидела, что Лобов стоит на коленях и по-прежнему держит шкатулку, отвернув от нее лицо. Все стены вокруг них были в цветных узорах. Сначала она подумала, что это опять лазерные проекции, но потом заметила, что теперь узоры очерчены гораздо резче: они походили на синусоиды, фракталы и диковинные письмена — все это излучала шкатулка. Ида по-прежнему не видела, что в ней лежит. Только необычайно концентрированный свет исходил от шкатулки. Когда в шкатулку попал еще один лазерный луч, блеснула пульсирующая молния, шкатулка чуть было не вспыхнула, а Лобова затрясло, и он застонал от боли.

Ее опять ослепило, затем свет исчез совсем, шкатулка оказалась закрытой, а она так и не успела рассмотреть, что в ней лежит. Лобов стал ощупывать свои глаза, а между тем из глубины Золотого зала донеслись очередные аплодисменты.

«Нет, нет, — подумала она, — что происходит?»

Тело Лобова начало сползать на пол, и тогда Ида увидела — его очки с внутренней стороны запачканы… кровью?

Она долго моргала и наконец увидела все очень отчетливо: за очками виднелось плотное кровавое месиво. Кровь текла из глазниц. Глаза словно… взорвались?

Она хотела крикнуть, но не смогла издать ни звука, она едва могла дышать.

Лобов попытался встать. Шатаясь, он приподнялся; она протянула ему руки, но он упал. Все происходило медленно, однако она не успела подхватить его — он упал навзничь и ударился головой о штатив прожектора, потянув его за собой. Штатив упал всей своей тяжестью на его распластанное тело, и левым виском Лобов сильно ударился о мраморный пол.

Ида смотрела на Лобова, вытаращив глаза и прикрыв рот рукой, чтобы сдержать позывы рвоты. Что произошло? Она не могла поверить своим глазам. Его тело лежало неподвижно. Похоже, что он… Она с размаху опустилась рядом с ним. В ту же секунду к ним подбежал техник с конским хвостом.

— Какого черта! — заорал он, сначала увидев только осветительный штатив.

Затем он заметил Лобова и его лицо и сразу же замолчал.

— Врача, — выдавила она, — врача!

Парень умчался. Она сидела и смотрела на Лобова, не смея до него дотронуться и все время повторяя шепотом:

— Врача… врача…

И тут она услышала, как Лобов застонал.

Он жив!

— Не надо полиции, — простонал он, изо рта у него текла кровь. — Что бы ты ни сделала… отдай шкатулку своей бабушке, не отдавай полиции… Скажи ей, что я ее люблю… Обещай мне… Ничего не отдавай полиции…

— Обещаю, — поспешно сказала Ида.

— Передай Альме, что я люблю ее и всегда любил…

Он говорил как из тумана. Она не могла не взять его руку и сжать ее.

Затем его тело совершенно обмякло и из горла вырвалось странное хлюпанье. В эту минуту она услышала взволнованные голоса и быстрые шаги на лестнице у себя за спиной.

Нет, нет, нет…

Глава 1

Бип!

Бип!

Бип!

Ох уж этот будильник, когда же он замолчит! В шестнадцатиметровой комнате Иды Нордлунд на улице Студентбаккен в районе Йердет только что сработал будильник в мобильном телефоне, начав издавать действующие на нервы звуки. За окном занималось черное, как уголь, шведское декабрьское утро. Еще сонная, она протянула руку, не открывая глаз. Пошарив рукой по холодному подоконнику над кроватью, она в конце концов отключила будильник, нажав на что-то в телефоне большим пальцем.

Пребывая на грани сна и бодрствования, она продолжала лежать в кровати. Не может быть, чтобы уже было полвосьмого, подумала она. Я бы не чувствовала такой усталости… Зачем я завела будильник на такую рань? Какой сегодня день? Среда?

Нет, вторник. Но тогда никакой спешки нет. Биохимия в десять, а потом… ничего. Кроме подготовки к экзамену.

Как будто я хоть раз не готовилась к экзаменам.

Нет, просто я не перевела будильник со вчерашнего утра. Надо еще поспать.

Спокойно. На сегодня у меня нет особых планов. Может быть, пойду в студенческий спортклуб, если будет тренировка с достаточно большой нагрузкой. Я ведь должна больше тренироваться, чтобы хоть немного поправиться. И, может быть, перекушу с… да, с кем-нибудь с моего курса.

С кем именно?

А может, заставлю себя встать и пойду на студенческую кухню, где пол весь в крошках и полно немытых тарелок, съем хлопья с кефиром — да что угодно…

Хотя, с другой стороны: обычно он встает рано. Давид. С прекрасными кудрявыми волосами, всегда такой веселый и классный, с белозубой улыбкой. Вторник. Разве он не встает так рано по вторникам? Или по средам? Может, набраться смелости и пригласить его на следующей неделе на рождественскую вечеринку?

А сколько раз мы вообще говорили друг с другом? С тех пор как он приехал сюда в сентябре, максимум пару-тройку раз. В основном я наблюдаю за ним, когда ем свои макароны, а он варит свои.

Она повернулась на бок и стала вспоминать, сколько же она сама живет здесь, в этом обшарпанном коридоре, — два с половиной года или немного меньше? Как она въехала сюда теплым августовским днем, втащив по лестницам вместе с Лассе картонные ящики из-под бананов. И потом как он по-отечески пригласил ее на пиццу «Четыре сезона» в Эстермальме, в самом центре столицы, ее, маленькую Иду из Емтланда, ничего себе?

Такая умница, она должна поехать в Стокгольм — эти слова она слышала с рождения, и все же — Йердет и Эстермальм, вот как!

Затем Лассе уехал домой в Эстерсунд на своем стареньком «вольво», и она внезапно почувствовала себя страшно одинокой. Так продолжалось какое-то время, а потом она постепенно вошла в стокгольмский ритм и поняла, что люди здесь примерно такие же, как дома, в Емтланде. Только их гораздо больше, и они гораздо больше боятся потерять лицо. Стресс в метро и постоянный страх сделать что-то не так — случайно встать слева на эскалаторе или выдать, что ты из провинции, словно это видно по манере себя вести или по одежде.

Но это скоро прошло, она пообтесалась и влилась в стокгольмский мир, отстраненный и безразличный. Она стала передвигаться с той же скоростью, обмениваться теми же мимолетными взглядами, говорить тем же обтекаемым языком и вести себя холодно, учтиво и надменно.

А что касается природы, то она и здесь есть, было бы желание. Парк Хага или лес Лиль-Янссон, или Юргорден, или Ервафельтет, выбирай что хочешь.

И курс в Каролинском институте — да, он определенно как для меня создан. Но с тех пор, как Марина перестала ходить на занятия, веселья поубавилось. Мы вдвоем были на курсе чем-то вроде единственной альтернативы, до конца не вписываясь в коллектив наших сокурсников и именно поэтому были на своем месте, мы были естественной частью курса… но только пока держались вместе.

Теперь на переменах я в основном одна, подумала она и съежилась под одеялом так, что ночная рубашка сбилась к шее. Я превратилась в маленькую зубрилку в углу, которой почти нечего сказать, даже на студенческих вечеринках после нескольких кружек пива. Просто студентка-биологичка из Норрланда. Биофизика, нет, эта тема не совсем подходит для разговора на Стуреплане, если вообще я теперь бываю в тамошних ночных клубах.

Нет, теперь я просто тихая, скучная и застенчивая девушка.

Полная противоположность ему, Давиду. Хорошо бы он сейчас лежал рядом со мной и мы бы все время обнимались…

Постепенно Ида опять заснула.

Бип!

Бип!

Бип!

…она села с быстротой молнии: что с этим проклятым телефоном?

И тут увидела.

Это был не будильник, а звонок. Телефон освещал подоконник так, что дисплей отражался в оконном стекле.

Ей кто-то звонил.

Она почти забыла, как это бывает.

Звонили из-за границы, код страны +7. Затем следовал длинный номер. Сначала она решила не отвечать.

Наверняка кто-то ошибся номером.

Ошибся номером из-за границы?

И тут ее осенило.

Код страны 7… это, наверное, она?

Именно. Коснувшись символа «Ответить» и назвав свое имя, Ида услышала характерный пожилой женский голос и, несмотря на то что часы на радио показывали 06.18, сразу проснулась.

— Ида, как дела? — раздался голос Альмы, радостный и полный ожидания.

— Бабушка! Где ты?

— Извини, что не позвонила раньше. Я опять в Москве.

— В Москве? А почему ты ничего не говорила?

— Так много всего произошло, так много всего сразу, — сказала Альма, и в ее голосе Иде послышались незнакомые интонации.

Какая-то напряженность.

— Когда ты приедешь домой?

— Не знаю. Мне нужно побыть здесь какое-то время. У меня еще кое-какие дела. Это…

— …исследования?

— Да.

Вечно эти исследования, подумала Ида, чем она там занимается, никогда нет времени ни на что другое.

— Мне нужна твоя помощь, — сказала Альма, опять каким-то странным тоном.

Вот как, теперь ты вдруг звонишь, когда тебе нужно помочь. Да еще в такую рань!

— Это больше мера предосторожности. Но в любом случае нам нужна помощь.

— Кому нам?

— Мне. И моему хорошему другу. С которым… я вместе работаю… он…

— Ты работаешь вместе с другим ученым?

— Да.

Снова новая интонация. Какое-то смущение?

— Вы что, пара?

Альма слегка рассмеялась.

— Может быть.

А затем опять заговорила серьезно.

— Нам нужна твоя помощь, Ида. Сегодня. Надеюсь, ты справишься.

— Ой. Ага. Да…

— Хорошо. Но прежде всего сохрани в телефоне этот номер, чтобы потом, если понадобится, ты смогла мне позвонить.

— О’кей, он у меня в телефоне.

— Ты уверена?

— Да, — ответила Ида, несколько раз внимательно посмотрев на номер. Номер был легким, фактически это был палиндром: +7 98414897.

— И что такое архиважное я должна сделать? — спросила она немного шутливо и сразу же почувствовала себя чуточку бодрее, глядя на письменный стол с горой тетрадок и учебников.

Альма ответила ей все тем же голосом. По-прежнему напряженным и осторожным.

— Ида, это на самом деле важно, по-настоящему...