Закрити
Відновіть членство в Клубі!
Ми дуже раді, що Ви вирішили повернутися до нашої клубної сім'ї!
Щоб відновити своє членство в Клубі — скористайтеся формою авторизації: введіть номер своєї клубної картки та прізвище.
Важливо! З відновленням членства у Клубі Ви відновлюєте і всі свої клубні привілеї.
Авторизація для членів Клубу:
№ карти:
Прізвище:
Дізнатися номер своєї клубної картки Ви
можете, зателефонувавши в інформаційну службу
Клубу або отримавши допомогу он-лайн..
Інформаційна служба :
(067) 332-93-93
(050) 113-93-93
(093) 170-03-93
(057) 783-88-88
Якщо Ви ще не були зареєстровані в Книжковому Клубі, але хочете приєднатися до клубної родини — перейдіть за
цим посиланням!
УКР | РУС

Марі-Бернадетт Дюпюї - «Доченька»

***

В тот вечер Мари поняла, что, пока Пьер жив, ей будет на кого положиться, и это было замечательно!
На следующее утро, едва пропел петух, Пьер предложил Мари вместе сходить в Волчий лес. Девочка вспомнила, что об этом лесе упоминал Жак в вечер ее приезда в Прессиньяк. И вот она ступила под полог из дубовых ветвей. Пальцы ее покоились в теплой ладони Пьера.
— Когда я был маленьким, мы с отцом ходили в этот лес за белыми грибами, — стал рассказывать мальчик. — Еще здесь было полно ежевики и боярышника. Тропинка вела к источнику. Я знаю, где его искать…
Мари пробиралась в зарослях папоротников. Она спросила с легкой тревогой:
— А почему лес так называется?
— Да потому что в этот лес с давних времен приходят волки! Мы с тобой сейчас стоим на краю леса, а вообще он очень большой. Отсюда лес тянется до самой долины Помперр. Прошлой зимой один охотник набрел здесь на огромного волка. Но ты не бойся, волки так близко к домам не подходят, тем более в разгар лета…
Мари не заметила лукавой усмешки мальчика, который крепче сжал ее руку. Наконец они дошли до места, где журчал ручей. Он брал свое начало прямо из мшистой земли, меж двумя каменными глыбами. Здесь деревья росли не так густо. Пьер усадил Мари на камень, а сам стал прямо перед ней.
— А сейчас, Мари, ты скажешь мне, о чем мечтаешь! — серьезно произнес он. — Об этом источнике слава идет по всему краю. Если вслух сказать ему, о чем мечтаешь, все сбудется… Пьер немного покривил душой, но у него была одна задумка.
Старуха Маргарита, местная целительница, рассказала Нанетт, что вода источника в Волчьем лесу освящена самим Господом. Местные жители верили, что, испив здешней водички, выздоравливают больные падучей, а девушке, которая выпьет из ручья и бросит в него монетку в одно су, ночью обязательно приснится будущий супруг…
Мари долго любовалась ручейком, с журчанием струившимся между камнями. До сегодняшнего дня она ничего не знала о чудодейственных силах здешней воды, поэтому сказала с улыбкой:
— Если это правда, говори первым, Пьер!
Загорелое лицо мальчика зарделось. Он не осмеливался поднять глаза. Хитрость обернулась против него самого.
— А ты не станешь надо мной насмехаться? — спросил он едва слышно.
— Конечно нет! Обещаю!
Голос Мари прозвучал так ласково, что Пьер сдался.
— Моя мечта — жениться на тебе, когда мы вырастем. Больше мне ничего не нужно. Когда я тебя увидел в тот первый вечер, то подумал, что ты красивая, как фея. И добрая. И тогда я сказал себе, что, если ты захочешь, однажды я стану твоим мужем.
Теперь пришел черед краснеть Мари. Девочка отвернулась и отщипнула кусочек мха.
— Теперь твоя очередь! — шепотом сказал Пьер. С бьющимся сердцем мальчик ждал ответа.
Мари колебалась. Она не любила врать. «Если источник и правд исполняет желания, надо говорить правду», — подумала она.
— А я мечтаю стать учительницей в школе! В приюте мать-настоятельница разрешала мне проводить уроки у самых маленьких. Я учила их писать и считать. Я даже сдала экзамены и получила свой первый документ — свидетельство об образовании. С очень хорошими оценками! И если бы у меня были родители, я могла бы закончить школу и поступить в Эколь Нормаль в Лиможе. Я была бы так счастлива! На занятия я бы приходила в красивой черной юбке и наглаженной блузке. И не стала бы ругать учеников, ни за что бы не стала…
Слегка разочарованный Пьер заставил себя улыбнуться:
— А я никогда не любил школу. Учитель у нас был очень строгий. И часто кричал. Но я уверен, что ты станешь хорошей учительницей. У тебя хорошая мечта, Мари.
Солнечные лучи пробивались сквозь листву и танцевали на воде. Мари встала:
— Скоро Нанетт нас хватится! Пойдем лучше домой.
— Пойдем. Мне еще нужно помочь отцу…
Мари поправила свое платьице. Пьер стоял в золотисто-зеленом свете и улыбался ей. Девочка сказала тихо:
— И твоя мечта, Пьер, тоже очень хорошая.
Они взялись за руки. Оба вдруг испытали необъяснимую тревогу. Соединенные обещанием, дети пошли прочь от источника. Жан Кюзенак с приличного расстояния наблюдал за происходящим. Опершись спиной о ствол старого каштана, он смотрел им вслед, пока дети не скрылись за зарослями колючего кустарника, в которых прятался источник.
Еще долго после их ухода он стоял, нахмурившись, погруженный в тяжелые раздумья.

***

— Моя милая старшая сестра, если бы ты знала, как мне тебя не хватало! Мы с тобой болтали обо всем на свете, ты помнишь? Мне давно хочется поговорить с тобой о том, что нас разлучило! О моем разрыве с Адрианом, о смерти…
Мари продолжила за нее, хотя в горле у нее пересохло:
— …о смерти Пьера. Ты очень страдала, я права?
Леони прижалась лбом к плечу подруги и беззвучно заплакала:
— Дорогая, прости меня, но я так его любила! Если бы ты только знала! Я любила его всем своим существом! Я знала, что должна приехать и все объяснить тебе, чтобы ты поняла. Если я и осмелилась предать тебя, украв у тебя мужа, то только потому, что страстно его любила. Но это невозможно понять, да?
— Со временем я приняла эту мысль, хотя до сих пор многого не понимаю. Леони, эти ужасные испытания сделали меня сильнее. Но прошу тебя, объясни, что такое вас связывало, что мне не довелось испытать!
Леони выпрямилась. Слезы смыли с ее щек рисовую пудру и румяна, и теперь лицо ее казалось мертвенно-бледным. Она прошептала:
— Но здесь же дети… Смотри, они зовут тебя!
— Не волнуйся, они поймут, что нас не надо беспокоить. У них счастливый день — они могут свободно носиться по лугу, ведь капризница Ману осталась дома!
Молодые женщины обменялись улыбками, в которых не было истинной веселости. Одна боялась услышать желанную правду, вторая не знала, с чего начать. Наконец Леони решилась, и слова полились потоком:
— Я по натуре девушка страстная, и Пьер, когда я еще жила в «Бори», разбудил во мне чувственность. Он сделал это не нарочно. Когда я была подростком, он подтрунивал надо мной, щипал за щечку, хлопал по попе. А я потом не могла заснуть всю ночь… Он уже был взрослым мужчиной, я находила его красивым и сильным. Когда он вернулся с войны, я полюбила его еще сильнее, потому что он нуждался в понимании и поддержке. Думаю, мне уже тогда нужно было признаться во всем тебе, но мне было стыдно перед тобой, такой доброй, такой совершенной! И вот он стал твоим мужем. Я попыталась себя урезонить, но стоило ему приблизиться ко мне — и мое сердце начинало колотиться, как сумасшедшее, ноги становились ватными, и я испытывала безрассудное желание броситься ему на шею…
Мари сорвала травинку и зажала ее в зубах. Она была взволнована, но слова Леони не ранили ее.
— Знаешь, Мари, мужчины это чувствуют. Вот и Пьер что-то заподозрил. Поначалу его это забавляло. Но потом он стал вести себя по-другому. И я, помня о твоей доброте, взбунтовалась.
Я оттолкнула его, когда он попытался меня обнять, я его даже ударила. Он сам тебе об этом рассказывал. Позже я уехала в Лимож, подальше от него, но самое худшее уже случилось — я его полюбила.
Леони плакала, губы ее дрожали. Мари, жалея ее, взяла подругу детства за руки:
— Дальше можешь не продолжать. Что прошло, то прошло!
— Но не для меня! Мари, я без конца возвращаюсь мыслями в то время. Выслушай меня до конца! Потом был тот вечер, когда Пьер вез меня в Шабанэ на двуколке. Я поцеловала его! Поцеловала первой, а ведь он изо всех сил сдерживался, не желая предавать тебя! Думаю, он по-своему любил тебя, грубоватой и собственнической любовью. Он ждал от тебя невозможного… Я сама требовала того же от Адриана — того, что он не мог мне дать!
Мари, щеки которой пылали, практически выкрикнула свой вопрос:
— Но о чем ты говоришь?
— О наслаждении, дорогая Мари, об абсолютной любви, когда сердце, тело и душа вибрируют в унисон! О желании, которое делает тебя больной… Мари?
Леони заставила подругу, которая отвернулась, снова посмотреть на нее:
— Мари, своими словами я сделала тебе больно, да?
— Нет. Продолжай! Потому что я чувствую себя наивной дурой, которая совсем не знает жизни! Я хочу знать правду!
— Правда в том, что мужчина и женщина, которые любят друг друга по-настоящему, вместе переживают это сумасшествие, эту бурю чувств, о которой я говорю. Это одновременно мучительно и прекрасно. Я не могла больше жить, не занимаясь с Пьером любовью. Это должно было случиться. Я рассталась с Адрианом, назначила твоему мужу свидание. В это время он как раз должен был на неделю остаться в Сен-Фортюнаде, следить за сенокосом. И там наконец-то мы получили свой кусочек счастья!
— Всего лишь кусочек?
Леони невесело усмехнулась:
— Да, потому что меня мучила совесть, его тоже. Уже потом, а не до… Но судьбу не проведешь. Пьер погиб в аварии через неделю после этого, он как раз ехал в Тюль ко мне на свидание. Погиб по неосторожности и… из-за меня. Да, я должна была сказать тебе это, моя маленькая Мари. Я чувствую себя ответственной за его смерть. Твои дети лишились отца, а ты осталась одна.
Мари встала, она ощущала себя очень усталой.
— Ты никогда не сможешь простить меня? Скажи! — взмолилась Леони.
Молодые женщины смотрели друг на друга. Нежные золотистые лучи солнца играли в их волосах, создавая подобие светящегося нимба.
— Я прощаю тебя, сестричка! И Пьера тоже, потому что чувствую за собой еще бóльшую вину, чем ваша. Однажды я скажу тебе почему, но не сейчас. Я не могу говорить об этом, пока не могу. Я тебе напишу. А пока идем, дети нас ждут…

* * *

Аромат кофе разбудил Мари и заставил встать с постели. Она плохо спала и теперь боялась встречи с Пьером. Он завтракал в кухне, одетый для прогулки верхом. На столе стояла тарелка с ломтями хлеба, масленка и горшочек с вареньем. Гладко выбритый, супруг ел с мрачным видом.
— Доброе утро, Пьер! — дрожащим голоском нарушила молчание Мари.
Он не ответил. Даже не взглянув на жену, Пьер вышел через заднюю дверь, которая вела во двор, к конюшне. Мари такое поведение супруга очень огорчило.
День тянулся невыносимо долго, и Мари сто раз собиралась спуститься на ферму, чтобы спросить у своей милой Нан совета, но… так и не решилась.
Перед ужином она закрылась в своей комнате. Постель она тщательно привела в порядок еще утром. Сколько воспоминаний пронеслось перед ее мысленным взором, пока она перетряхивала простыни и одеяла! Пьер, еще подросток, поднимается на чердак родительского дома, где она стучит зубами от холода…
Мари вспомнила, как тогда было темно и как он приказал ей лечь в общей комнате в постель, еще хранившую тепло его тела.
Мари решила искать примирения. Надела синее атласное платье, уложила волосы в красивый узел на затылке, шею украсила подаренной отцом ниткой жемчуга, чудесно оттенявшей ее слегка загоревшую кожу. Отражение в зеркале ей понравилось, но она не знала, что подумает Пьер, увидев ее такой — девушкой из обеспеченной семьи, наделенной, к тому же, естественной грацией и внутренним достоинством.
Они ужинали, сидя друг напротив друга, и молчали. Создавалось впечатление, что тишина Большого дома действует на обоих угнетающе.
За десертом Мари наконец сказала негромко:
— Пьер! Мне очень жаль! Я думала, что сегодня мы сможем поговорить, погуляем вместе… Погода такая хорошая! Пьер, ответь ради бога!
Он вздрогнул — столько неприкрытой боли было в голосе Мари.
— Я знаю, что разочаровала тебя, — продолжала Мари. — Но разве это повод, чтобы дуться, как ты сегодня, избегать меня весь день?
Он резко поднял голову. Черные глаза Пьера не отрываясь смотрели на взволнованное лицо девушки. И такое искреннее непонимание, такая печаль отражались на ее лице, что твердыня гордости, в которой он заперся, зашаталась:
— Бедная моя Мари, ведь ты ничегошеньки не знаешь о мужчинах! В этом все и дело. Вчера я почувствовал себя униженным, смешным, обманутым! Я всю ночь мучился от неудовлетворенного желания. А ты еще удивляешься! К чему было жениться, если мы спим в разных комнатах — ты на втором этаже, а я — на третьем?
Мари не ожидала такого откровенного признания, и ее щеки запылали.
— Я не знала, что это так важно… — пробормотала она. — Я думала, что любовь может обойтись без желаний плоти!
Пьер расхохотался.
— Вот странное дело! — сказал он насмешливо. — Две недели назад, когда я тебя целовал, ты не казалась такой недотрогой! Откуда я мог знать, что остального тебе вовсе не хочется?
Мари спросила себя, нарочно ли Пьер выбирает такие грубые, вульгарные слова. Наверное, нарочно. Но разговаривая в таком тоне, они не помирятся. Девушка встала и подошла к мужу.
— Прости меня, Пьер! — сказала она. — Я обидела тебя, но это не повод быть грубым! Или ты думаешь, что меня легче будет соблазнить, если ты станешь вести себя, как эта свинья Макарий или твои приятели по бистро?
Удар пришелся в цель: Пьер, побледнев как полотно, налил себе вина в стакан и выпил залпом. Весь день он укорял себя за то, что обидел Мари, вспомнив о Макарии. Она все еще сердилась на него, это было очевидно. Он украдкой посмотрел на жену и подумал, что она сегодня очень хороша. Даже слишком хороша для крестьянина, которым он был и навсегда останется. Да правда ли вообще, что эта девушка в элегантном платье, с правильной речью, — его жена?
— И ты прости меня! — сконфуженно пробормотал он.
Пьер притянул ее к себе и, чтобы не видеть лица Мари, прижался лицом к ее плиссированной юбке. Мари легонько погладила мужа по волосам. Пьер встал и обнял ее.
— Моя дорогая женушка! Моя милая Мари!
Он старался быть нежным, чтобы не испугать ее снова, но даже поцелуй его выдавал силу мужского желания. Мари закрыла глаза и позволила увлечь себя в спальню…